25.04.2016 в 22:28
Пишет мятный.:я еще и крестиком вышивать умею, трепещите
рано или поздно, так или иначе, это должно было произойти. мне вас жаль.
URL записирано или поздно, так или иначе, это должно было произойти. мне вас жаль.
В детстве ты не выбираешь звезду, на которую можно загадать желание...
В детстве ты не выбираешь звезду, на которую можно загадать желание – ведь у тебя есть целое небо, огромное и необъятное, а звезд на нем так много, что хоть каждую ночь по сотне желаний загадывай – звездам конца и края не будет. Для маленького тебя все в жизни пока еще бесконечно: ты еще не умеешь рассчитывать, ты не знаешь, как это «экономить». Поэтому ты загадываешь – такие разные желания, от самых глупых, возникших только что, до сокровенных – тех желаний, что ютятся в груди где-то слева и тихо бьются о ребра, как о прутья клетки, словно просятся на свободу, желая быть озвученными и исполненными. Но в детстве все желания – равноценны, поэтому так просто о них говорить звездам. И ты говоришь, не обращаясь ни к кому конкретно, оставляя звездам право самим решать, кому какое желание исполнить.
Пока ты маленький, одеяло тебе кажется морем – бесконечным и неуправляемым, слишком большим для маленького тебя. Ты укрываешься самым краешком, только слегка прикрывая живот, - ноги и руки торчат во все стороны, голова – на подушке. Ты знаешь, что под кроватью прячутся монстры, но какое тебе до них дело? Твое море обнимает тебя нежно, как материнские руки; бережно баюкает и греет в своих объятиях. И пока ты под его защитой, тебе нечего бояться. Поэтому ты лежишь, покачиваясь на волнах своего моря (которое на самом деле – не что иное, как стеганое одеяло), и смотришь в бескрайнее звездное небо, и улыбаешься, и загадываешь желания – просто так, самые разные, не задумываясь.
Наутро ты забываешь о многом, что успел загадать ночью, но тебя это не расстраивает – ведь в следующую ночь ты снова выйдешь в море и придумаешь себе новые желания. И попросишь звезды, чтобы они исполнили твои просьбы, и звезды, конечно, исполнят, не все, и, возможно, не сразу, но все исполнять и не нужно. В детстве ты четко знаешь, что желания нужны для того, чтобы их можно было загадывать - глядя на звезды и зажмуриваясь, скрещивая пальцы и сжимая кулаки. А загадав, зарываться в свой маленький уголок одеяла, пряча голову под подушку, и засыпать с безмятежной улыбкой на губах, веря, что все, о чем ты просил, было услышано и принято к сведению.
Так бывает только в детстве.
Взрослые всегда знают, какие из их желаний глупые, а какие – сокровенные. Какие можно воплотить в реальность, а каким из них никогда не быть исполненными. Желания для взрослых перестают быть маленькими радостями, о которых можно говорить только наедине с самим собой и с небом. Взрослые забывают о том, для чего нужны желания – им кажется, для того, чтобы они исполнялись.
Для них существует только одна звезда – та, которую они видят, бросив мимолетный взгляд в окно, пока ворочаются в своих постелях, стараясь согреться под одеялами, которые перестали быть морями и убаюкивать своих хозяев, качая на мягких волнах. Иногда взрослые обращаются к этой единственной звезде и просят ее о единственном желании – тщательно обдумав все, взвесив «за» и «против», наверняка убедившись в правильности своего выбора. И заранее зная, что ничего не получится, и, конечно, забывая о том, что нужно хотя бы зажмуриться, когда просишь о чем-то таком звезду. Тем более, если просишь конкретную звезду. Ведь должна же она знать, что ты обращаешься именно к ней?
Вот и получается, что в своих полупустых квартирах одинокие взрослые, в попытках согреться, натягивают на себя ставшие им маленькие одеяла. Что-то бормочут о своих «заветных» желаниях (всегда про себя, стыдясь сказать вслух) одной - единственной звезде, которая их, скорее всего, даже не слышит (она это делает не со зла, просто ее не предупредили). А потом засыпают, хмуря лбы и думая о том, что повели себя глупо, как малые неразумные дети.
Если бы только взрослые знали, как правы дети и как неправы они.
В детстве ты не выбираешь звезду, на которую можно загадать желание – ведь у тебя есть целое небо, огромное и необъятное, а звезд на нем так много, что хоть каждую ночь по сотне желаний загадывай – звездам конца и края не будет. Для маленького тебя все в жизни пока еще бесконечно: ты еще не умеешь рассчитывать, ты не знаешь, как это «экономить». Поэтому ты загадываешь – такие разные желания, от самых глупых, возникших только что, до сокровенных – тех желаний, что ютятся в груди где-то слева и тихо бьются о ребра, как о прутья клетки, словно просятся на свободу, желая быть озвученными и исполненными. Но в детстве все желания – равноценны, поэтому так просто о них говорить звездам. И ты говоришь, не обращаясь ни к кому конкретно, оставляя звездам право самим решать, кому какое желание исполнить.
Пока ты маленький, одеяло тебе кажется морем – бесконечным и неуправляемым, слишком большим для маленького тебя. Ты укрываешься самым краешком, только слегка прикрывая живот, - ноги и руки торчат во все стороны, голова – на подушке. Ты знаешь, что под кроватью прячутся монстры, но какое тебе до них дело? Твое море обнимает тебя нежно, как материнские руки; бережно баюкает и греет в своих объятиях. И пока ты под его защитой, тебе нечего бояться. Поэтому ты лежишь, покачиваясь на волнах своего моря (которое на самом деле – не что иное, как стеганое одеяло), и смотришь в бескрайнее звездное небо, и улыбаешься, и загадываешь желания – просто так, самые разные, не задумываясь.
Наутро ты забываешь о многом, что успел загадать ночью, но тебя это не расстраивает – ведь в следующую ночь ты снова выйдешь в море и придумаешь себе новые желания. И попросишь звезды, чтобы они исполнили твои просьбы, и звезды, конечно, исполнят, не все, и, возможно, не сразу, но все исполнять и не нужно. В детстве ты четко знаешь, что желания нужны для того, чтобы их можно было загадывать - глядя на звезды и зажмуриваясь, скрещивая пальцы и сжимая кулаки. А загадав, зарываться в свой маленький уголок одеяла, пряча голову под подушку, и засыпать с безмятежной улыбкой на губах, веря, что все, о чем ты просил, было услышано и принято к сведению.
Так бывает только в детстве.
Взрослые всегда знают, какие из их желаний глупые, а какие – сокровенные. Какие можно воплотить в реальность, а каким из них никогда не быть исполненными. Желания для взрослых перестают быть маленькими радостями, о которых можно говорить только наедине с самим собой и с небом. Взрослые забывают о том, для чего нужны желания – им кажется, для того, чтобы они исполнялись.
Для них существует только одна звезда – та, которую они видят, бросив мимолетный взгляд в окно, пока ворочаются в своих постелях, стараясь согреться под одеялами, которые перестали быть морями и убаюкивать своих хозяев, качая на мягких волнах. Иногда взрослые обращаются к этой единственной звезде и просят ее о единственном желании – тщательно обдумав все, взвесив «за» и «против», наверняка убедившись в правильности своего выбора. И заранее зная, что ничего не получится, и, конечно, забывая о том, что нужно хотя бы зажмуриться, когда просишь о чем-то таком звезду. Тем более, если просишь конкретную звезду. Ведь должна же она знать, что ты обращаешься именно к ней?
Вот и получается, что в своих полупустых квартирах одинокие взрослые, в попытках согреться, натягивают на себя ставшие им маленькие одеяла. Что-то бормочут о своих «заветных» желаниях (всегда про себя, стыдясь сказать вслух) одной - единственной звезде, которая их, скорее всего, даже не слышит (она это делает не со зла, просто ее не предупредили). А потом засыпают, хмуря лбы и думая о том, что повели себя глупо, как малые неразумные дети.
Если бы только взрослые знали, как правы дети и как неправы они.